Книга Экзамен первокурсницы  - Анна Сокол

– Я справлюсь!

– Вспомните, что железо этого острова нечирийское! Вы просто выроете одну могилу на двоих. Если это ваша цель – то вперед, не смею останавливать.

– Но я… я должна попытаться, понимаешь? Должна. Не могу сидеть здесь и ждать… ждать… – Слезы снова потекли по щекам. Я закрыла лицо ладонями, а через минуту меня обняли теплые, показавшиеся такими надежными, руки. И это, вопреки всякой логике, вызвало новый поток слез.

– Это Разлом, Ивидель. От него хочется лезть на стенку, хочется убежать, даже если для этого придется разбить голову. – Рыцарь вдруг прижал меня к себе. – Поверь, я там был и помню. Дальше будет хуже. Ты должна взять себя в руки.

– Мы… мы умрем? – спросила я между всхлипываниями.

– Скорей всего, – не стал врать Оуэн. – Но вряд ли стоит об этом беспокоиться, так как сначала мы сойдем с ума.

– Гэли рассказывала, что не все сходят с ума в Разломе. – Я позволила себе прижаться к нему.

– Значит, сойдет кто-то один, и мы поубиваем друг друга. Чем не счастливый финал? – спросил Крис и едва заметно покачнулся.

– Девы! – Я вспомнила про его ранение. – Тебе надо сесть, а лучше лечь.

– Если только с тобой, так что не искушай, – пробормотал он.

– Значит, со мной, – ответила я тоном маменьки, когда она уговаривала Илберта выпить лекарство.

– Ты ведь понятия не имеешь, о чем я говорю, – хрипло сказал рыцарь, опускаясь на каменную плиту с неровным иззубренным краем.

– Почему? – Я пожала плечами. Тревога чуть отступила. – Примерно представляю.

– «Примерно», – передразнил он.

– Только какое тебе до этого дело? – Я села рядом, стараясь выглядеть обеспокоенно-равнодушной. Обеспокоенной его состоянием и равнодушной к его словам. Видимо, получилось не очень.

– Вот только не надо говорить за меня, Иви. – Он поднял синие глаза. – Сам в состоянии.

– Ты уже сказал. – Сердце скакнуло к горлу и забилось часто-часто.

Это всего лишь Разлом. Это его отравляющее влияние. Только он. Именно из-за него хочется убежать и больше никогда не видеть синих глаз. Не исключено, что в самое ближайшее время мое желание сбудется.

– А ты запомнила, – покачал он головой.

– Я всего лишь ответила, что ты ничего мне не должен.

– Слышал, не повторяйся. О своих долгах я знаю куда лучше тебя, – сказал Крис, а потом вдруг попросил: – Ивидель, хватит прятаться за словами и этикетом. Скоро мы окажемся в Разломе. Вряд ли на демонов произведут впечатление ваши манеры. – Он хохотнул, только в его смехе было больше горечи, чем веселья.

Я посмотрела на рыцаря. Одной рукой он держался за бок, словно после долгого бега.

– Хреновое место этот Разлом. – Вторую руку Оуэн протянул мне. – Скоро ты захочешь выцарапать мне глаза.

– Хоть какое-то разнообразие, – прошептала я, и наши пальцы переплелись.

– О да, тьма разнообразна, это понимаешь, только попадая в нее. Она меняет тебя, вибрирует, шепчет. От нее ты узнаешь много способов закончить все это для себя и для друга.

– Это сумасшествие.

– Оно самое. – Он посмотрел на потолок, на то, что было для нас потолком, – сомкнутые растрескавшиеся плиты, с которых то и дело сыпались камешки. – Можно ли винить демонов за то, что они всеми правдами и неправдами стараются выбраться оттуда?

– Винить демонов? – воскликнула я. – Ты никогда не видел, что может сотворить демон? Никогда не видел, как человека одним движением выворачивают наизнанку?

«А ты?» – увидела я в его синих глазах немой вопрос. И если бы он спросил вслух, пришлось бы признаться, что я не видела ни одного демона, только слушала сказки старой Туймы. Если бы он спросил… Но вместо этого Крис сказал нечто совсем другое. И это другое, произнесенное сухим тоном банковского клерка, отказывающего в кредите, напугало меня куда больше.

– Или засекают кнутом женщину. А может, спускают собак на надоедливого мальчишку?

Я окаменела, не в силах поднять на рыцаря глаза. Замерла, чувствуя, как его пальцы сжимают мои. Замерла, испугавшись не его слов, хотя и их тоже. Я боялась того, что может последовать за ними.

– Посмотри на меня, Иви. – Он поднял мою руку к губам, поцеловал пальцы и еще раз попросил: – Пожалуйста, посмотри. Хочу заглянуть в твои глаза. Хочу увидеть в них правду. Хочу…

И в этот момент я подняла голову.

– Господи боже, – прохрипел Крис.

Я не стала спрашивать, к какому богу он обращается. Впервые это не имело значения, нам, скорее всего, скоро предстояло познакомиться с богами или богинями лично.

– Ты до ужаса боишься, что я окажусь демоном. Я вижу огонек этого страха в твоих глазах. Разлом раздует из него пламя ярости.

– А во что он превратит твои чувства? – спросила я, не отводя взгляда. – Во что можно превратить равнодушие?

– Не знаю. И ты не узнаешь.

Я судорожно выдохнула.

– Ты никогда не говорил…

– Не говорить – не значит не чувствовать. – Он выпрямился и снова потер бок свободной рукой. – Ты никогда не задавалась вопросом, что сделают с той, которая была рядом с демоном, если все откроется? Ведь ножик у горла той, на которую боишься даже смотреть, – самый лучший способ заставить открыть рот того, кто не хочет говорить…

– Крис, ты демон? – Теперь уже я сжала пальцы, желая почувствовать тепло его тела.

Он продолжал смотреть на меня. Я мысленно просила его ответить. Хоть как-нибудь. Любой ответ лучше тишины. Неизвестность пугала до дрожи, она накатывала волнами, от которых хотелось кричать…

Нет. Тихо, Иви, тихо. Это все Разлом.

– Нет, Ивидель, я не демон. Во всяком случае, никогда не называл себя так. И никто иной не называл.

– Шелест, – произнесла я слово, не раз слышанное от Жоэла. – Тебя называют «Шелест»?

– Иногда. Это прозвище, мне его дали в трактире Льежа. Я там частенько назначал встречи. Чего я только не делал, чтобы заработать! Был вышибалой, возницей, сопровождал состоятельных вдовушек…

– Ты работал охранником?

– Почти. – Он нехорошо усмехнулся. – Охранник, что остается на ночь.

– Ну, охрана как раз и нужна ночью.

– В спальне, – добавил он. – Хорош демон, правда?

– Ты специально рассказываешь это так… – вдруг поняла я. – И тогда об отце, и сейчас преподносишь так… чтобы мне стало противно?

– А ты вместо этого меня жалеешь, – не стал отрицать рыцарь. – Все у нас с тобой не по правилам. – Он посмотрел на обвалившуюся стену и вдруг продолжил: – Но когда я пришел туда в самый первый раз, безрукая девка, что разносит пойло, оступилась и выплеснула пиво на мой плащ, тогда единственный. Ну я и выругался от полноты чувств на родном языке. Девка в слезы, хозяин в крик, а один из вышибал подивился, мол, что я за «шелест» такой… Ты слышала, как шелестят слова моего языка?